Люк увидел мое замешательство и склонился надо мной

-Тебе не хорошо?- участливо и все же так безразлично, спросил он.

Нет, мне хорошо! Мне просто так хорошо, как не было еще никогда! Хотелось закричать мне во всеуслышание. Закричать так, чтобы закачалось от моего крика это прекрасное и величественное здание. Чтобы ожили каменные львы и грозно зарычали, вторя моему крику. Чтобы Люк и Соня вспомнили меня, и появился вокруг дневной и живой свет…

-Ничего. Укачало немного. Скоро пройдет- ответила я тихо. Софья уже стояла в дверях театра и махала нам оттуда рукой

- Поднимайтесь. Что вы там застряли?- весело кричала она нам.

Девочка взяла меня под руку, и мы уже вместе продолжили подниматься по лестнице. Чем так задела меня эта молоденькая танцовщица? Ведь она танцовщица, судя по ее наряду?

Ощущая тепло подростковой руки, крепко и уверенно поддерживающей меня в эту минуту, я продолжала бороться со своими бушующими эмоциями, дабы не дать им выплеснуться наружу и не напугать ими и так уже настороженных моей неоднозначной персоной, гостеприимных хозяев. И тут молоденькая и синеглазая нимфа спокойно произнесла

- Все будет хорошо. Успокойся.

И действительно, буря тут же улеглась так же внезапно, как и появилась. Дыхание успокоилось и пришло в норму, а в висках перестала стучать пульсирующая горячая кровь.

-Надо успокоиться и сосредоточиться. Нужно научиться видеть то, что не видно и слышать то, что не слышно.

Я должна узнать ответы и вспомнить свое магическое имя- подумала я, и мы вошли в двери волшебного театра.

Праздник света продолжался! Стены просторного зала, в котором мы тут же оказались, были окрашены в ярко желтый цвет. Пол был застелен ковровыми покрытиями, нежных бежевых оттенков. Зал был полон народа, и меня это очень обрадовало. Люди! Здесь были люди. Все-таки человек существо коллективное.

Негромко звучала непринужденная инструментальная музыка. Публика была настолько разношерстная, что я не вольно улыбнулась.

Мужчины в легких римских туниках и сандалиях на босу ногу, вели беседу с прекрасными дамами в пышных бальных платьях. Чуть поодаль стояли мужчины во фраках и старинных камзолах. Все это было похоже на какой-то театральный карнавал, где смешались все эпохи и различные стили.

Весь просторный зал был ярко освещен тысячами свечей, которые горели повсюду, расположенные в позолоченных красивых канделябрах.

Между присутствующих ловко сновали юноши-лакеи в красивых изумрудных ливреях и разносили собравшимся здесь людям различные напитки. Я взяла бокал шампанского с золотого подноса, услужливо преподнесенным мне, молодым и симпатичным лакеем и, отойдя чуть в сторону, немного осмотрелась вокруг. Яркое освещение и такое количество народа немного подняло мне настроение. Люк с Софьей нырнули в самую гущу толпы, предварительно отпросившись у меня на время. Мари, так звали странную девочку, тоже куда-то испарилась и я получила не большую передышку, перед неизвестным представлением, на которое меня сюда и привезли. Мужчины что-то весело обсуждали, женщины вторили им и смеялись. Вокруг царила атмосфера праздника, и только мрак, находившийся за стенами этого здания, все-таки не давал мне покоя. Что там? Может я снова, как и с озером, совершаю ошибку, ища ответ не там где нужно? Кто скажет?

Софья, уже освободившись от своей великолепной шляпы, обнимала какого-то пожилого мужчину во фраке, за плечи. Люк стоял совсем в другой стороне, окруженный тремя прелестными молоденькими девушками в вечерних платьях и очевидно рассказывал им, что-то очень смешное, так как они весело хохотали. Как же он был хорош!

Такой мужественный. Загорелый. Щегольская рубаха была уже застегнута, и теперь наряд Люка, дополнил черный, сшитый из мелкого вельвета пиджак, с белой розой в петлице.

Такой близкий человек и такой бесконечно далекий…

Такой желанный и такой недосягаемый…

Горячая волна окатила меня, бурно поднявшись всепоглощающим потоком от моего живота.

Он был так чертовски сексуален! Надо было мне вылезти с этой жемчужиной в тот день? Почему я не сделала этого позже?

Я ведь так хотела его тогда! Как и он, дрожала от сильного желания. И вот теперь он чужой муж. Чужой мужчина.

Я сделала глоток шампанского и посмотрела на ярко освещенный потолок. Хотя я немного и успокоилась, тревога все же не покидала меня. Что-то меня беспокоило, помимо уже всего пережитого и увиденного за этот необычный день. Но что?

Я еще не могла понять.

-Познакомься Дева. Это Поль. Хозяин клуба- представила мне того самого пожилого мужчину во фраке, улыбающаяся Софья.

Кровь внезапно отлила от моего лица, и я встретилась глазами со своим дядей. Поль был гладко выбрит и свеж. Его усы и волосы были аккуратно подстрижены. Темно лиловый фрак сидел на нем просто идеально и всем своим видом Поль напоминал сейчас знаменитого профессора или на крайней мере важного дипломата.

-Здравствуйте!- галантно произнес он и протянул мне свою руку. Ту знакомую и родную руку, гладившую мою голову когда-то в далеком детстве. И пусть старый хранитель музея говорил, все что угодно о степени нашего с Полем родства…, передо мной, в эту минуту, стоял самый родной мой человек. Мой дядя, а если точнее - мой отец. Это Поль, когда я была совсем еще девчонкой, громоздил меня к себе на плечи, и мы шли на прогулку по городу. Это он кормил меня из ложки, когда я лежала в бреду, вернувшись из очередного похода на озеро.

Я не смогла сдержаться, и мои глаза в миг стали влажными.

Но с усилием воли, я протянула свою дрожащую от волнения руку и пожала руку Поля.

Он учтиво произнес

-Весьма польщен! Думаю, что вам понравится, то, что вы увидите.

Я кивнула в ответ и как можно уверенней произнесла

-Скоро начало? Я вся в предвкушении.

На самом деле я хотела, чтобы быстрее погасили этот яркий и праздничный свет, и я наконец-то смогла бы утереть свои горестные и предательские слезы.

Поль широко улыбнулся и ответил

- Сейчас начинаем. Прошу в зал.

Я отдала бокал, с недопитым шампанским, юноше лакею и последовала за Полем в соседний зал. Тут же меня под руки подхватили Люк и Софья, и мы двинулись за Полем уже втроем. По мере того как публика попадала в соседний зал, голоса людей становились все тише, а шаги уже почти не были слышны. Здесь играла тихая восточная музыка, а воздух был пропитан дурманящими сладкими ароматами, прекрасно сочетающимися с ароматами восточных пряностей. Зал был довольно просторным.

У его стен, в два ряда по всему периметру располагались низкие прямоугольные топчаны, с мягкими сиденьями, обтянутые темно бордовым бархатом. Круглые и квадратные, а также в форме продолговатых туб диванные подушки, сшитые из плотного дорогого шелка, в избытке находились повсюду. На самих топчанах, а также на полу рядом с ними, предназначенных видимо для ног сидящих. Весь зал был погружен в интригующий полумрак и освещался лишь несколькими одиночными светильниками из красного стекла. Публика привычно рассаживалась на бархатных кушетках. Люк заботливо усадил меня на одну из них. Я опустилась на мягкое и удобное сиденье и осмотрелась вокруг. Стены зала были сплошь драпированы богатыми и тяжелыми тканями, которые по задумке декоратора, очень гармонично перетекали из одной формы в другую. Массивные золотые полотнища, идеально сочетались с прозрачной, бирюзовой органзой, перекрученные таким образом, что походили на морскую волну, а у своего края, закрепленные толстым, грубого плетения, веревочным шнуром. Другие стены украшали сплошные полотнища из изумрудной, переливающейся плотной ткани, местами схваченные великолепными золотыми зажимами-держателями, инкрустированными драгоценными камнями.

В самом центре этого царства материй и тканей, возвышался настоящий, восточный шатер, весь расшитый золотом. Верхушку шатра, венчало изумительное солнце сделанное из позолоченного металла, а своеобразные лучи небесного светила, сбегали вниз по всему шатру, золотыми дорожками, расшитые изумрудами и самоцветами. У моих ног, на мягкой атласной подушке уселась Мари, возникшая так бесшумно, что своим появлением, заставила меня невольно вздрогнуть. Она тут же положила на мое колено, свою теплую руку и этим своим жестом вновь всколыхнула все мое существо. Я, было, напряглась, но тут музыка совсем стихла, и зал погрузился во мрак. Мое сердце стучало, словно колокол в набат и мне показалось, что все присутствующие в этом зале сейчас слышат его оглушительные удары. И тут зазвучали барабаны, и золотой шатер осветился красным светом. Свет шел изнутри. От этого завораживающего зрелища я вновь вздрогнула и почувствовала, как детская рука Мари сжала мою дрожащую от волнения руку. От этого прикосновения, теплая волна наполнила меня всю без остатка, и горячие слезы заполонили мои глаза.

Боже! Кто этот ребенок? Как же мне все это пережить и не тронуться рассудком, да еще найти какие-то важные для всех ответы и спасти мир? А может, я уже сошла с ума? Может, я все еще лежу сейчас на старом диване, рядом со своим рыжим мучителем, одурманенная колдовским пойлом, и все это мне лишь снится? Я провела свободной рукой по вспотевшему лбу, как бы отгоняя от себя все эти не радужные мысли, возникающие в моей голове.

Что за чушь? Я в трезвом уме и в такой же памяти. Все вокруг, хоть и действительно довольно необычно, но все же достаточно реально и с этим не поспоришь. И я, как бы ища поддержки в собственных мыслях, ответно сжала детскую теплую ладошку Мари, избегая все же смотреть в ее сторону. Бой барабанов нарастал, и оглушающие будоражащие психику звуки переросли уже в бешеный темп, заставляя учащенно биться сердца каждого из присутствующих в этом зале. И вот в освещенном шатре появился темный силуэт женской фигуры. Руки женщины взметнулись вверх, и в унисон с нарастающей барабанной дробью, стали рисовать в воздухе отточенные и завораживающие взгляд движения танца. У меня захватило дух от увиденного, и в полумраке зала было видно, как горят сейчас жарким огнем глаза у всех присутствующих здесь людей. В эту минуту раздались сладостные, ранящие душу, прекрасные звуки восточных труб и тут же, немного заунывно и протяжно, в игру вступили волшебные флейты. Сердце билось точно в такт звучащей мелодии. Чарующие звуки стали превращаться в заводную мелодичную тему. Уже был слышен и звонкий бубен, и пленяющие душу звуки неведомых мне доселе восточных инструментов, и вдруг, безжалостно разрывая терзаемую душу на куски, сладким и высоким голосом запел мужчина.

Он виртуозно издавал восхитительные горловые звуки, искусно меняя тональность и тембр своего бархатистого голоса. Его песня была схожа разве, что только с полетом свободной птицы. Вот прекрасная птица стремительно взлетела ввысь к воздушным облакам, а вот сложив свои прекрасные крылья за спиной, падает камнем вниз, в скалистую смертельную пропасть. Мое тело покрылась испариной, и я еще крепче сжала руку Мари.

И в это время, сразу освещая все вокруг, вспыхнули десятки факелов, расположенных на стенах и не понятно кем зажженные. Матерчатый, красивый зал осветился торжественным светом, переливаясь искрящимися бликами на великолепных тканях, своим освещением дополняя всю картину и уже звучавшую волшебную мелодию, и неизвестную трогательную песню сладкоголосого, восточного певца. Полы шатра раздвинулись, и в освещенный зал вступила танцовщица.

Соединившись в одно мгновение со всей этой чарующей картиной, и прекрасно чувствуя ритм и музыку, она начала танцевать. Ее руки буквально писали танец волшебными движениями, сливаясь в одно целое с прекрасной мелодией и звучавшей песней. Танцовщица была одета в богатые восточные одежды ярких солнечных оттенков. Короткий плотный топ, открывал голый живот, посыпанный золотой пудрой. На ее бедрах был повязан легкий платок, приятного медового цвета, по краям усыпанного золотыми круглыми пластинками, которые искрились бликами от горящих факелов, ослепляли и звонко позвякивали. Шаровары танцовщицы доходили ей до середины щиколотки. Волосы прекрасной нимфы, были убраны назад и на затылке крепились аккуратной гирляндой из маленьких желтых цветков. Глаза танцовщицы были подведены на восточный манер, подчеркивая горящий и колдовской взгляд. Голову также украшала маленькая диадема, украшенная искрящимися сапфирами и изумрудами. Девушка буквально вся растворилась в танце. Ее округлые бедра, двигались то плавным движением грациозной львицы, то такими четкими и страстными движениями, что в миг захватывало дух. Металлические пластины на ее манящих бедрах звенели точно в такт мелодии. Танцовщица парила!

Она слилась воедино с этой волшебной музыкой, становясь в одночасье, то звуками чарующей флейты, то возбуждающими звуками барабанов, то голосом невидимого восточного певца. Она была самой мелодией, самим ритмом!

Приближаясь в танце к рядам заполненных публикой топчанов, танцовщица перегибалась золоченным и сверкающим телом назад, и почти касалась тонкими пальцами своих красивых рук пола, за своей спиной. Темп музыки усилился и перешел в страстный и бешеный темп, где в основном уже преобладала барабанная дробь. Танцовщица не прекращая своих завораживающих и вызывающих бурю эмоций у собравшейся публики, движений своих бедер, двигалась по кругу, под громкие восхищенные возгласы. Лишь только одним своим взглядом, она раздевала присутствующих донага, добираясь проникновенным взглядом до самой глубины уязвимой души.

И тут же безжалостно бросала их, таких нагих и уже всецело находящихся в ее власти, в бездонную пропасть, лишь изменив выражение своих чарующих и колдовских глаз. Адреналин в крови зашкалил до предела. Щеки мои пылали, а ноги сделались ватными.

Я почти задыхалась, оглушенная бешеными ударами собственного сердца. Теперь я узнала танцовщицу. Имя этой прекрасной пери – Джулия.

Моя Джули!

Я завороженная впилась глазами в ее знакомое и такое далекое сейчас лицо. В ее ходящий ходуном позолоченный живот. И тут, загоняя воображаемый кинжал все глубже в мое сердце, Мари прокричала мне в ухо, перекрикивая барабаны

-Это моя мама!

Волшебный и сводящий с ума танец приближался к своему апогею. Прекрасный мужской голос, рвал кровоточащее сердце на куски.

И казалось, что куски эти уже безвозвратно потеряны. Что разлетелись они по всей вселенной, не оставляя даже слабой надежды на воссоединение. И вот звучат барабаны.

С каждым ударом приподнимается бедро Джули, сводя с ума всех присутствующих.

Все громче барабаны! Все звонче звон браслетов!

В моих глазах темнеет, слезы снова душат меня. Неземное ощущение от завораживающего зрелища, слились воедино с громовым осознанием собственных потерь, и вдруг яркой молнией все вспыхнуло в моей пылающей голове.

Я больно сжала подростковую руку, но Мари стерпела и не издала ни звука. И тут все смолкло. Волшебный танец внезапно прекратился.

Какое-то время никто не шевелился и вдруг зал взорвался громом аплодисментов и восхищенных возгласов. К ногам восточной пери полетели цветы. Она поклонилась и выбежала из зала. Ко мне подошел раскрасневшийся Люк.

-Тебе понравилось?- спросил он меня. По его горящему взору и тяжелому дыханию было видно, что он сильно возбужден.

Я положила свою руку на вздымающуюся грудь, пытаясь унять бешеные удары сердца, и смогла только прошептать в ответ пересохшими губами

-Да.

Зал медленно погружался во мрак. Люди поднимались, покидали свои места и казались какими-то опустошенными или даже заколдованными, таким страстным и горячим зрелищем. Мы тоже покинули матерчатый зал и, оказавшись снова в ярко освещенном желтом холле, остановились. Софья, широко и открыто улыбаясь, сказала, что скоро к нам выйдет Джули, и мы все вместе поедем к ним домой, на званный ужин.

Какой ужин? Все мои внутренние ниши, были заполнены до самого своего предела, и никакая плотская пища сегодня там уже не сможет поместиться. Я молчала, боясь даже подумать, что мне сегодня еще предстоит пережить? Ночью, наверное, Люк и Софья будут заниматься любовью, и я услышу их сладостные стоны?

Господи! О чем я только думаю?

И почему я испытала такой шок, когда Мари прокричала мне о том, что Джули ее мама?

Даже сейчас вспомнив это, я передернула плечами. Что-то еще тревожит меня. Но, что?

Тем временем холл опустел. В нем остались только я, девочка Мари, Люк и Соня. Поль тоже исчез куда-то. Переодевшись в свободное, с этническим узором, широкое пончо с бахромой по краям, к нам присоединилась Джули. Ее длинные волосы теперь были распущены и красиво спадали на плечи. Восточный макияж исчез, и знакомые серо зеленые лисичьи глаза светились теплотой и радостью. Испепеляющая страсть и убивающая похоть ее взгляда осталась в золотом восточном шатре Шахерезады.

Мы познакомились. Точнее она со мной. Меня ей радостно представил Люк. Всей дружной компанией мы вышли из здания театра и разместились в красном «ягуаре». Театр тут же исчез, как и исчезли все люди, только, что бывшие кругом. Ни каких тебе машин, ни людей. Все погрузилось во мрак, а мои спутники казалось ничего этого вовсе и не заметили. Я поежилась и, сославшись на легкое недомогание, замолчала. Автомобиль тронулся с места, и мы тут же оказались уже в знакомом тоннеле. Я закрыла глаза. Что же мне теперь делать? Я ощущала с одной стороны теплый бок тела Мари, а с другой, бок тела Джули, так как сидела сейчас между ними. От этой близости душа билась внутри раненой птицей, пытаясь мне, что-то сказать.

Но, что? То, что я уже знала?

Я незаметно дотронулась до телефона на моей груди. Он молчал. Молчала также и волшебная жемчужина. Что же мне сказал тогда на моей странной свадьбе Кьерг? Ведь я догадывалась, что он тогда сказал, нечто важное. Но как я ни силилась, не могла ничего вспомнить. Точнее сказать все это было, как какой-то сон, который ты все это время помнишь и вдруг, как только ты пытаешься, этот сон осмыслить, он, словно шелковая нить, начинает ускользать. Я безудержно пытаюсь схватить тонкую нить, но она просачивается сквозь мои пальцы и ускользает.

Боже! Спаси мою душу!

Тем временем автомобиль домчал нас обратно в подземный гараж. Мы вышли из машины и Люк, вдруг взяв меня за руку, трогательно заглядывает мне в глаза.

-Тебе уже лучше?- эхом раздается его вопрос в этом огромном бетонном пространстве. Я вынуждено киваю тяжелой головой, переполненной вопросами и мыслями.

-Не смотри на меня. Нет!- терзается мой рассудок

-Нет! Смотри только на меня! – не внемлет разуму раненое сердце. Господи! Как же больно!

Мы уже все вместе идем по ярко освещенному гостиничному коридору, мягко ступая по зеленому ковру. Софья указывает мне на какую-то дверь, похожую на все остальные и говорит, что это моя комната. Я как в тумане, слышу ее голос. Взявшись за ручку двери, я как можно тактичнее, отказываюсь от предложенного ужина в мою честь, и с застывшей улыбкой на устах, желаю всем приятного сна.

Ведь уже пора спать? Я так устала! Милые мои! Я так люблю вас, но если я сейчас не побуду одна, то попросту могу сойти с ума, и кто же будет спасать мир? Все эти мысли разумеется я оставила при себе и еще раз улыбнувшись гостеприимным хозяевам, скрылась за дверью своей комнаты.

И вот я наконец-то одна. Должно быть, я действительно сильна, если еще не свихнулась от всего увиденного и пережитого? Комната была маленькая и аккуратная. Односпальная кровать, прикроватная тумбочка, зеркало на стене и не большой плательный шкаф в самом углу, составляли все убранство этой комнаты. Здесь же была видна еще одна дверь. Я открыла ее и увидела просторную и светлую ванную комнату.

-Душ приму немного позже- решаю я, и закрываю эту дверь. Тяжелые и массивные шторы плотно задвинуты, и я двигаюсь к окну. Мне нужен воздух! Я хочу глотнуть свежего воздуха и с силой раздвигаю шторы. Окна нет. Есть только оконный проем, заложенный красным кирпичом. Легкий холодок пробежал по моему телу. Вот, что тревожило меня все это время. Нигде нет окон.

И тут негромко зазвонил на моей груди телефон. Я, сняла его с шеи и посмотрела на засветившийся экран.

Принято сообщение.

Показать.

«В этом мире нет окон. Их мир - тюрьма. В нем только одно окно и они никогда не смогут найти его»

Я села на кровать.

Что это было?

Предостережение?

Совет?

Или просто констатация фактов?

Разум еще пытался найти какое-то логическое объяснение, но ничего не выходило. Как я ни старалась, один вывод получался абсурднее другого. И тут я почувствовала дикую, даже многолетнюю усталость, и легла на кровать, на нежное воздушное одеяло, которое тут же участливо приняло меня в свои объятия.

- На сегодня хватит потрясений- решила я.

-Буду как Скарлет. Обо всем этом я подумаю завтра.

Веки стали тяжелыми и закрыли мои уставшие глаза.

И последнее, что мне пришло в голову, перед тем как я забылась тяжелым сном,

Люк, наверное, сейчас страстно целует Софью?

Как бы в эту минуту, там с ним, хотела оказаться сейчас я…

Я проснулась уже немного отдохнувшая, хотя и спала плохо. Мне снился страшный сон, в котором я бегала по этому странному дому в поисках того единственного и спасительного окна. Поднявшись с кровати, я с удовольствием приняла теплый душ и вымыла волосы каким-то душистым шампунем. Когда я вышла из ванной, то уже на застеленной кем-то кровати, увидела чистую одежду для меня. Это была черная, облегающая тело футболка и широкие летние брюки, черные в светлую вертикальную полоску. Я переоделась и подошла к зеркалу.

Боже! Кто эта замученная женщина? Когда-то пухлые мои румяные щечки впали теперь на столько, что с трудом в этом изможденном лице я вообще себя узнавала. Волосы и глаза потускнели. Тяжелая ночь и все, пережитые не давно события, отчетливо запечатлелись на моем лице, в виде темных кругов под глазами. Некогда здоровая и нежная кожа приобрела теперь какой-то землистый и больной оттенок.

-Да, уж…- мрачно сказала я своему отражению и отошла от зеркала.

На тумбочке, рядом с кроватью стоял серебряный поднос, с маленькой чашечкой дымящегося ароматного кофе. Тут же находилась фарфоровая тарелочка, на которой лежали маленькие поджаристые булочки.

-Когда они здесь появились? Наверное, в то время, что и одежда.

Я села на кровать и с большим аппетитом стала завтракать. Ведь я завтракала сейчас? Означало ли это то, что сейчас утро? Я не могла выглянуть на улицу, так как ее вовсе не было.

Я не могла увидеть восход солнца или его закат. В этом мире не было ни часов, ни времени. Но, все же продолжая, дальнейшее повествование я буду исходить из уже привычных, для меня взглядов на такое спорное понятие как - время. Итак, я завтракала и размышляла. Вчерашние, шквалом обрушавшиеся на меня события, сегодня казались уже не такими безвыходными и драматичными. В сообщении говорилось, что этот мир –тюрьма. Здесь нет окон. И с этим вряд ли поспоришь, но, судя по всему, что я вчера здесь увидела, мои друзья пребывают здесь в полной гармонии с собой и с этим странным миром. Богатый светлый дом. Театр. Танцы. Прекрасные наряды. Веселые общительные люди. Все это ну ни как не вязалось с таким понятием как тюрьма. Тюрьма ведь это в первую очередь, что-то страшное? Это лишение жизненно необходимых вещей. Лишение свободы, наконец!

Но довольные лица моих друзей говорили мне об обратном.

В их глазах светилась жизнь. Я сама это видела. Но получается, что я видела еще не все? Что еще предстоит мне узнать об этом странном мире?

Я допила ароматный кофе и вышла в коридор. Он был точно такой же, как и вчера, ярко освещенный и абсолютно пустой.

Я прошла несколько шагов и, останавливаясь у дверей, прислушивалась. Ни звука!

В холле тоже никого не было, и я, засмотревшись на висевшее там колдовское полотно, снова чуть не попала под его волшебные чары. Лесные нимфы манили завораживающим взглядом, звуки маленьких арф в руках эльфов, стали проникать в сознание, делая мое тело податливым и расслабленным. С усилием воли я отвела свой взгляд от колдовской картины и пошла дальше по коридору. Кругом стояла абсолютная тишина. Я подошла к старым дверям лифта привезшего меня сюда вчера и, прислонив ухо, к холодной стали, прислушалась. Ни звука.

И эта тишина была такая абсолютная и не реальная, что вдруг напугала меня. Мне показалось, что сейчас я одна в этом странном доме. Где нет ни окон, ни времени. Что все то, что я видела вчера, было всего лишь плодами моего больного воображения и теперь я заточена здесь навсегда. Одна на века со своими мыслями и страхами. Со своими не сбывшимися надеждами и вечными терзаниями.

Я отстранилась от холодных серых дверей и, обернувшись, тут же вскрикнула от неожиданности, так как лицом к лицу встретилась с Люком.

Он выглядел точно так же как и вчера, когда встретил меня здесь у этого лифта. На нем была точно такая же одежда и такая же лучезарная улыбка освещала его загорелое лицо.

-Ну, наконец-то! Здравствуй!- он подошел поближе и обнял меня за плечи. Я впала в безмолвное оцепенение.

Что происходит? Он потерял меня? Сколько я проспала в той комнате?

Между тем, Люк продолжил точный пересказ вчерашней нашей встречи. Он рассказал мне, о том, что Дора их уже предупредила о моем приезде и о том, что такие именитые гости к ним наведываются не так уж и часто…

Он шутит что ли? Все это он мне говорил вчера. Я сплю?

Люк дружелюбно, в точности, как и вчера приобняв меня за плечи и повел в холл, хвастаться своей гордостью - волшебной картиной. Не вполне осознавая, что делаю, я не стала трясти его за грудки богатой рубахи, и призывать к тому, чтобы он не дублировал вчерашний день, а интуитивно, стала ему подыгрывать. Мы словно на репетиции обменялись всеми вчерашними репликами и взглядами. Так же как и вчера хлопнула за спиной дверь и так же возникла Софья вся в красном, ослепляя белоснежной улыбкой. Люк мне ее представил, а я пожала протянутую руку с безупречным маникюром. Воображаемая кассета перемоталась и весь фильм запустился сначала. Блестящий красный «Ягуар» домчал нас до, возникшего из темноты прекрасного театра. На ступенях с теми же репликами нас встретила девочка Мари. В желтом холле находились все те же люди и один в один повторяли вчерашний вечер. Своими жестами, одеждами и словами. Вот и Поль, представленный мне Софьей. Джули станцевала свой восхитительный танец, очаровав публику, своими движениями. Но я была на удивление спокойна, то есть уже немного освободилась от нахлынувших вчера внезапно ослепляющих эмоций. Я смотрела на все со стороны.

Что это? Дежа вю?

Те же в точности движения и те же взгляды. Все это я видела и слышала вчера. Все повторяется заново. Но почему?

При возвращении я не стала отказываться от званного ужина, но каким-то чудом наш разговор прервался именно на пожелании мне всеми спокойной ночи, и я оказалась в своей комнате. Вновь открыть дверь я не смогла.

Я дергала ручку, кричала и пинала дверь ногами, но все мои усилия были тщетны. Тогда я легла на кровать и стала размышлять. Теперь я начала понимала смысл того сообщения, в котором говорилось, что этот мир тюрьма. Жизнь моих друзей, смотревших на меня с такой приветливостью и радостью уже два дня, действительно тюрьма. Эта жизнь, которую я, увидела в их светящихся глазах накануне, заключается лишь в том, что я видела вчера и уведенную точную копию того дня, сегодня. Встреча у старого лифта, красный автомобиль, не весть, откуда возникающий и также исчезающий в никуда волшебный театр, страстный восточный танец, странная волнующая меня девочка Мари. Теперь я поняла, почему этот мир был назван - тюрьмой.

Весь этот мир был лишь миром одного дня! Одного, вечно повторяющегося дня! Да, все, несомненно, было именно так…

Вскоре я заснула, а когда проснулась, то поняла, что наступил новый день. Все повторилось в точности как по запланированному сценарию. Меня встретил у лифта Люк.

На его приветствие я вдруг ответила, что уже как три дня здесь живу, а он все меня еще встречает. Люк как-то весь напрягся, взгляд его хотя и был радостным, но слабенькую и едва заметную тревогу в его глазах я уловила. Он проигнорировал сказанные мной слова и вновь стал рассказывать, что бесконечно рад приезду именитой гостьи и о том, что собака его еже предупредила о моем появлении. Но я сдаваться не собиралась. Ловко уклонившись от его привычных объятий у лифта, я сама двинулось вперед по коридору и, ведя рукой по стене, как бы невзначай вдруг спросила его

-А где твоя жена? Скоро будет?

Люк остановился и молча уставился на меня. Я тоже обернулась и заглянула ему смело в глаза. К слабенькой тревоге в его глазах теперь добавился и интерес.

-Скоро придет…- медленно растягивая слова, проговорил он, внимательно изучая мое лицо. Я игриво подмигнула ему и весело сказала

-А хочешь, я угадаю, во, что она будет одета?

Люк прислонился теперь к стене и молча наблюдал за мной.

Бедный мальчик! Программа, его привычная программа сбилась, и теперь он пребывал в нерешительности и не знал, что делать. Я тоже пока не знала, поможет ли мое такое поведение достигнуть хоть какого-то результата, но продолжала свое, если так можно выразиться, нападение. Я воскликнула, что красный «ягуар» его жены Софьи очень мне нравится. О том, что этот автомобиль быстр как ветер и просто дьявольски красив. Но Люк тоже не собирался сдаваться, и при удобном случае завладев все же моими плечами, привел меня в знакомый холл. Я позволила ему похвастаться дивной картиной, пребывая в своих раздумьях. В голове включился, словно тикающий счетчик, подгоняющий меня к действиям. Я невольно взглянула на картину и, встретившись там с глазами лесной нимфы, я уже не сочла ее внешность такой безупречно ангельской и прекрасной, каковой она мне показалась ранее. Глаза гневно блестели, как и глаза ее подруг.

Почуяли, видимо, что я крепкий орешек? – подумала я. И странно, но расслабляющего действия от волшебного полотна, уже совсем не было. Мне даже захотелось сейчас высунуть язык и показать его сказочным, лесным обитателям, но я этого не сделала, чтобы совсем не ввести в ступор моего принца. Появилась Софья, и Люк упорно мне ее представил, и я не сказала при этом ему ни слова.

Тогда я вздумала отказаться от поездки в театр. На, что мои друзья, усевшись в кресло и оба покраснев до мочек ушей, стали лепетать, что я еще никогда не видела ничего подобного в жизни. Я села напротив них, прямо на красивый стеклянный столик и упрямо заявила, что уже видела это представление целых два раза и сегодня желаю посмотреть, что ни будь другое.

-Другое?- повторила Соня это слово так, словно его не было в их разговорной речи и вовсе. Ее большие глаза в обрамлении пушистых ресниц удивленно хлопали, а улыбка застыла на губах словно приклеенная.

-Другое…- уже не спрашивая, а, просто повторив слово снова, произнесла растерянная Софья. Люк все же отлучился и принес бокалы, пытаясь не отступать от своего привычного сценария, и мы молча выпили легкого вина.

Софья упрямо твердила, что надо ехать. Бедная девочка!

В какую-то минуту мне показалось, что она сейчас заплачет, и я согласилась. Лучезарная улыбка тут же осветила ее красивое лицо, и она поспешно поднявшись, взяла под руку Люка, и мы втроем проследовали к красной машине. В дороге я размышляла.

Не много смуты я внесла в сегодняшний день.

Это бесспорно! Завтра они снова не будут ничего помнить и что же, все усилия тогда насмарку? Нет, мне надо выяснить у них другую информацию. Может, они, что-то и знают, а сами об этом даже не догадываются?

Оказавшись в театре, я тут же разыскала Поля и крепко его обняла. Софья во время подоспела и объяснила Полю, кто я такая, а то он был через, чур, сконфужен моей бурной реакцией. Мой седой старичок!

Теперь я не стояла в стороне, а подходила ко всем собравшимся в желтом холле и активно задавала вопросы.

-А который теперь час?

-Чудесная погода, не правда ли?

-Завтра будет дождь или все же будет солнечно?

На меня смотрели как на идиотку, но никто так и не ответил на мои провокационные вопросы. Я не унималась. Обнимала какого-то мужчину в тесном сером камзоле. Чмокнула подошедшую ко мне Мари в щеку и слегка ущипнула ее чуть ниже спины. Но беседа упорно возвращалась на те темы, что осуждали вчера. Как прекрасна восточная культура и как хороша танцовщица Джули. Я внимательно вслушивалась во все произносимые слова, стараясь не упустить ничего.

Ни малейшего слова.

И тут я заметила, что, облокотившись о колонну, за мной пристально наблюдает Люк, скрестив свои руки на груди.

И тревога в его глазах исчезла, а бесовской искрой горел в его взгляде нескрываемый уже интерес к моей персоне и ко всему, что я тут пыталась натворить.

Поль пригласил меня в зал, и мы проследовали к мягким топчанам. Люк с Софьей разместились прямо напротив меня, почему-то изменив свое привычное местоположение. Я видела как Соня, что-то недовольно говорила Люку, но он, держа ее за руку, не отпускал от себя, и я поняла, что это именно он ее привел на эти места. Горячая волна, подкатила к моему животу.

Милый! Я тебе уже не безразлична?

Свет померк, зазвучала музыка, перешедшая в сладостную песню. Потом Джули танцевала, но в темноте зала я не смотрела на ее танец, хотя он был все так же божественно красив и грациозен, я видела только, как блестят глаза мужчины сидящего на другой стороне зала, прямо напротив меня.

Эти почти черные с бесовской искоркой глаза.

Танец закончился, мы вышли из зала, и когда я заметила, что к нам направляется переодетая Джули, я кинулась к ней на встречу и, обняв ее, закружилась с ней на месте

-Джули, девочка моя. Я так рада тебя видеть…

Мари и Соня замерли на месте, а Джули немного смутившись, тихо произнесла

-Здравствуй.

Люк, обняв меня одной рукой за талию, а другой растерявшуюся Джули, чуть с напором, вывел нас из дверей театра.

Мы уселись в машину. Всю дорогу молчали. У меня разболелась голова, и я, поспешно пожелав всем спокойной ночи, ретировалась в свою комнату. Там я упала на кровать и принялась осмысливать все, что слышала сегодня и видела, пытаясь изменить эту действительность своим поведением. Преуспела я в этом? Если да, то на сотую долю. Если даже не на тысячную. Но результат тем и хорош, что он в первую очередь результат. С Люком, что-то происходит.

Я мечтательно улыбнулась, вспомнив его страстные объятья, когда мы были с ним рядом. Безусловно, я всех сегодня ошеломила своим вызывающим поведением, но все же реакция Люка была иной. Означает ли это то, что он все-таки узнал меня?

Не думаю. Тогда, что означает его горящий взгляд? Я проверила свой волшебный телефон на предмет звонков или сообщений. Их не было. Тогда я сняла пояс с талии и вытащила из кармана жемчужину. Легла на живот и положила маленький черный шарик перед собой и тихонько заговорила

-Жемчужинка! Что же ты молчишь? Услышь меня и помоги мне найти верный выход. Эй!- и я легонько тронула ее пальцем. И вдруг она сверкнула яркой фосфорической вспышкой, мгновенно погаснув. Я стала ее гладить и даже целовать, но жемчужина больше не светилась.

Что это значило? Может то, что она слышит меня и когда придет время, то даст о себе знать? Больше ничего и не остается думать.

Я убрала маленький шарик в карман пояса и, предавшись мечтам о теле Люка, вскоре заснула.

На следующее утро я не стала подходить к дверям лифта. Между тем я стала дергать все двери, за золотистые ручки, пытаясь попасть внутрь, но все двери кроме моей были заперты и мне не поддавались. Даже дверь, ведущая в подземный гараж, была плотно закрыта. Я кричала, звала своих друзей по имени, но кругом стояла абсолютная тишина, и никто не отзывался на мой голос. Тогда в холле я подошла к колдовскому полотну поближе и внимательно стала рассматривать тамошних обитателей сказочного леса. Все глаза на этой картине, тут же устремились на меня и вместо мелодичной успокаивающей музыки все время доносившейся оттуда, я услышала звуки очень похожие на грозное змеиное шипение. Фигуры на картине медленно двигались и были жутко не довольны, что я так близко подошла к ним.

-Шипите, шипите- злорадно воскликнула я и, сходив в свою комнату, принесла простынь, предварительно сдернув ее со своей кровати. Нимфы, почуяв неладное зарычали и румянец с их пухленьких щечек исчез, заменив их окрас синюшным цветом. Я пододвинула к картине столик и, встав на него ногами, быстро занавесила чертово полотно простыней. Шипение сразу исчезло и мне показалось, что в холле стало как-то сразу больше воздуха.

Я спрыгнула со стола и пошла вновь к лифту. Там обернувшись, словно играя как в детстве в прятки, и вновь увидев Люка, я бросилась ему на шею.

-Дорогой!- закричала я, что есть мочи и прильнула к его влажным губам. Сказать, что он опешил, значит, ничего не сказать. Люк превратился в соляной столб, хотя на поцелуй мой и ответил.

Что тут скажешь? Стаж!

Я, почувствовав снова вкус его губ, жутко этому обрадовалась, и стала весело воркотать, взяв его под руку.

-Люк! Милый Люк! Как же я по тебе скучала! Что было сущей правдой! Я, не давая ему и рта открыть, все сама рассказала, и замолчала только тогда, когда мы остановились в дверях холла, где Люк обычно хвастался своей гордостью. Волшебной картиной. Но, сейчас увидев, что полотно завешано простыней, он удивленно посмотрел на меня, видимо требуя ответа. Я улыбнулась ему во все свои 32 зуба, и погладила ладонью его обнаженную грудь, видневшуюся через расстегнутую рубаху. Его тело! Я его наконец-то коснулась!

-Дора сказала мне, что картина должна подпитаться энергией и побыть в таком виде несколько дней- тут же совершенно легко соврала я, таким тоном, будто на самом деле только, что произнесла:

-Кругом вообще царит театр абсурда, так, что же вы от меня хотите?

Люк кивнул головой, что, мол, то, что говорит Дора, не обсуждается, и внимательно посмотрел на меня. И в эту минуту я вдруг спросила его совершенно серьезно

-А ты совсем не помнишь меня?

Он не отвел от меня своего горящего взгляда.

Мне показалось, что Люк, что-то почувствовал, так как какая-то вспышка возникла в его глазах и тут же погасла. Появилась Софья, и дальше все потекло по запланированному сценарию, вплоть до прибытия в театр, где нас встретила Мари. Я больше не прерывала ход событий. Люк время от времени бросал на меня странные взгляды, в которых я улавливала, то интерес, то удивление, а то и испуг. Или мне все это просто, кажется?

Порой мне казалось, что я уже схожу с ума от этой заезженной и нелепой пластинки. Что все что происходит, не происходит вовсе, и мы все играем сейчас свои запрограммированные роли, отступать от которых никто, и не собирается. Порой мне казалось, что в этом театре одного дня, я совсем одинока и одиночество мое измеряется целой вечностью и в эту минуту страх пробирался к моему сердцу, медленно но верно, впитываясь через дрожащую кожу.

Вот я снова расположилась привычно на мягкой кушетке, и зал погрузился во тьму. Зазвучали барабаны, осветился шатер, и вдруг я почувствовала, что зазвучавшая в эту минуту музыка проникла в мое сердце, как не делала этого раньше. Я как-то интуитивно выпрямилась и приосанилась. Тело стало наливаться бодрящей энергией, и я не могла этот процесс остановить. Да и стоило ли?

Из шатра появилась Джули, и в это мгновение я почувствовала, как место на моем поясе, где хранилась жемчужина, стало горячим. Я опустила голову и посмотрела на пояс и увидела, что пояс там накалился докрасна. И тогда я поняла, что мне надо делать. Я вскочила и выбежала в зал. Джули не прекратила свой танец, и певец продолжал свою восхитительную песню, а я, встав рядом, стала танцевать. Я извивалась словно змея. Мое тело двигалось в унисон восточной пери Джули. Наши движения то были схожи, то кардинально отличались друг от друга, но вместе это был великолепный и волшебный танец. Танец души и тела. Изгибаясь, словно шелковая лента я начала вдруг плакать. Слезы текли по моим щекам и ощущения от этого танца были непередаваемые и неземные. В эту минуту я говорила языком танца.

Я говорила, о том, что люблю! Я говорила о том, что хочу любить! Я обращалась сейчас к Люку. Я обращалась к дяде, Софье, Джули. К странной девочке Мари с трогательными глазами. Услышьте меня, мои дорогие! Помогите мне! Я хочу вызволить вас отсюда. Из этой тюрьмы.

Танец закончился так же внезапно, и я остановилась посреди зала, закусив губу. Глаза опухли от слез, но внутри меня вновь зацвел бутон. Я почувствовала неимоверную силу и заряд бодрости. Я поверила в свое предназначение. Зал взорвался овациями, но мне не они были нужны. Я искала глазами Люка и, найдя в толпе его горящий взгляд, убедилась в своей догадке.

Да, это уже не тот Люк, что встречал меня пару дней назад у лифта. Он уже другой. Ведь Люк говорил мне когда-то, что всегда одной ногой здесь, а другой там. Так, что же сейчас произошло? Он вспомнил. Вспомнил сейчас не меня, а вспомнил себя. Я выбежала из зала и, сбежав вниз по лестнице, забралась на заднее сидение машины.

«Лед тронулся!» пришла на ум фраза великого комбинатора. Будем считать, что это так. Мои друзья спустились через какое-то время, и мы все так же молча доехали до дома Люка и Софьи, где я как всегда скрылась за своей дверью. Промаявшись от нахлынувших эмоций еще какое-то время, я все же забылась тяжелым сном.

И вот, на следующее утро, позавтракав свежими булочками, я воодушевленная своими подвигами, смело двинулась к лифту, где вновь повстречалась с Люком. Но теперь, я уже не увидела его горящего взгляда, а когда я попыталась изменить привычный ход событий, то он попросту замер и замолчал, словно кто-то контролировал его через невидимый пульт управления. Он замирал до, тех пор, пока я не начинала говорить или делать те движения, которые были основными в нашу первую с ним встречу.

То есть как тогда, когда я впервые здесь появилась.

Я опешила и перестала делать попытки изменить, что-либо и Люк приобняв меня за плечи привел в холл. Простыни на картине не было, а лица лесных обитателей при виде меня засветились ликованием от собственной победы. С Софьей произошло все точно так же. Как только я начинала отступать от заезженной программы, так в миг она каменела и превращалась в обездвиженное изваяние. И оживала только тогда, когда я возвращалась к привычному сценарию.

Нет! Как это произошло? Только я увидела свет в конце тоннеля, так все вернулось на круги своя. Но почему?

Весь день я тщетно пыталась шокировать окружающих.

Я бегала. Кричала. Толкала людей, но все оставалось неизменным. Все приходило в движение, только когда я начинала действовать и говорить так, как делала это в первый день. Оказавшись вечером в своей комнате, я прорыдала, упав на подушки несколько часов к ряду.

На следующий день все повторилось вновь….

Так прошло несколько дней. Несколько страшных и ужасных одинаковых дней. Каждое утро я встречала Люка одетого в шикарную рубаху у лифта.

Я встречала его там уже в пятый, в десятый, в двадцатый раз и все повторялось снова и снова.

Как же это страшно!- говорил мне обезумевший разум. Телефон и жемчужина молчали.

Я скоро сойду с ума. И мы будем играть этот нелепый страшный спектакль, тысячи и миллионы лет подряд?

И этот мир сотворила я? Этот ад сотворила я!

О! Боже! Сердце, ну дай же мне совет!

И вот, в один из тех одинаковых и страшных дней, снова оказавшись вечером у себя в комнате, я вдруг вскрикнула от радости, обрадовавшись только, что пришедшей мысли. Я сама включила телефон и открыла в нем такую функцию как - принятые сообщения. Да, тот номер, с которого мне пришло сообщение, был зафиксирован в телефоне.

Дрожащими от волнения руками я набрала текст

« Как мне спасти моих друзей и не погибнуть самой? Помоги мне»

Отправила сообщение и стала ждать ответ. Телефон хранил безмолвие. Экран его погас. Я словно раненый зверь ходила по комнате, заложив руки за спину. Потом уходила в ванную, где от волнения громко включала воду. Тут же мне мерещился телефонный звонок, и я стремглав выбегала из ванной, склоняясь над лежащим на кровати телефоном. Но он молчал. Прошел не один час моего ожидания, но телефон, как и жемчужина, молчал.

Я, заламывая руки, взмолилась

-Господи! Помоги мне! Помоги им! Укажи нам всем верный путь!

Но телефон безмолвствовал, и тогда отчаявшись, я бросилась на кровать и зарыдала

-Все бесполезно. Это действительно тюрьма. Из нее нет выхода! Мы останемся здесь навечно» выбиваясь из сил, прокричала я в подушку, и глаза мои сомкнулись…

Зазвонил телефон. Я села на кровати и поднесла его к уху

- Вставай и иди за всеми. Они уже ждут тебя- сказал чей-то голос и телефон тут же отключился.

Я повесила его на шею, быстро оделась и вышла из комнаты.

В коридоре привычно ярко горел свет, и было как всегда тихо.

Я шла к дверям холла, где меня уже действительно ждали Люк, Софья, Джулия с Мари и Поль. Увидев их вместе, я радостно улыбнулась им, но их лица абсолютно ничего не выражали. Они покорно ждали меня. Глаза их не моргали. Казалось, что все они находятся в каком-то гипнотическом трансе, а может и попали под очередное влияние колдовской картины. Телефон зазвонил снова

-Скажи им идти за тобой. Идите к лифту. Торопитесь! Твои подвиги и твои же сомнения уже дали ему найти вас. Он уже близко!

Телефон погас снова. Я сказала всем следовать за мной, и безмолвной вереницей мы двинулись к лифту. Как только мы к нему приблизились, он тут же сам начал открываться, запуская нас в старую обшарпанную кабину. Как только я и мои замороженные спутники зашли внутрь, двери лифта закрылись, и он тут же тронулся с места. Теперь мы поднимались. Мне было немного жутковато в таком маленьком замкнутом пространстве, наедине с такими омертвевшими и каменными лицами.

Я стала молиться, закрыв глаза, о спасении. Через какое-то время лифт остановился, и двери его сами открылись. Перед нами снова был коридор. Только этот был очень узкий и был слабо освещен. Коридор весь был окутан уже хорошо мне знакомой прозрачной голубоватой дымкой.

Я сразу поняла, что дым этот не предвещал ничего хорошего. Телефон зазвонил снова.

-Быстрее! Скажи им, чтобы взялись за одежду впереди стоящего и ни в коем случае не отпускали тебя. Идите вперед.

Я сделала все, как мне велел голос, и мы странной цепочкой двинулись вперед по коридору. Сердце мое бешено колотилось, предчувствуя беду. Нужно двигаться быстрее! Но двигаться по узкому и почти темному коридору, и вдобавок еще вести за собой несколько людей находящихся в трансе, было не таким уж простым занятием. Я с надеждой стала всматриваться в конец коридора, туда, куда мы все двигались сейчас весьма не спешно. И увидела.

Я увидела окно. Оно было закрыто. Окно было таким огромным, что занимало собой всю стену и почти касалось пола. Голубой дым становился все более насыщенным, и от него уже начинали слезиться глаза.

Быстрее! Нужно еще быстрее!

И вот, мы все у окна. Я распахиваю его огромные створки, и мне в лицо бьет ночной и прохладный воздух. За окном звездная ночь и до боли знакомая снежная поляна. Наконец-то мы поднялись из недр этого страшного дома. Из этой тюрьмы!

Телефон зазвонил вновь и голос сказал

-Пусть каждый из вас, крепко обнимет тело впереди стоящего и все, что есть силы, прижмутся к тебе. И ты вынесешь их отсюда!

Я похолодела от этих слов и выглянула в окно. Мы находились на высоте примерно пятого этажа.

-Я не смогу…- пролепетала я в телефон. Но голос даже и слушать меня не хотел

-Ты сможешь. Не медли! Промедление смерти подобно. Расправь крылья Дева! Слушай свое сердце.

Я дрожащим голосом сказала своим спутникам прижаться друг к другу. Они беспрекословно повиновались и меня обхватили руки Люка. Я встала на низкий, находящийся очень близко к полу широкий подоконник и снова посмотрела вниз. Предательская дрожь била все тело, и зубы отстукивали громкую дробь. Пытаясь услышать свое сердце, я чувствовала лишь проклятый сковывающий меня ледяной страх.

-Ну, давай Дева! Давай милая! – услышала я вдруг знакомый голос. Люк? Я обернулась и увидела, что взгляд его больше не покрыт туманом. Он смотрел на меня знакомыми глазами, и я воодушевленная этим взглядом, решилась. Широко расставив руки в стороны, я шагнула ногой в прямо в ночной воздух.

И как только я это сделала, руки Люка тут же отпустили мое тело, и я, внезапно оказавшись такой облегченной, по инерции отлетела далеко вперед. Но я не упала! Я парила в воздухе, помогая себе теперь взмахами своих новых рук - крыльев. И тут я услышала дикий детский крик, и окно за моей спиной с грохотом захлопнулось. Я резко обернулась и в окне я увидела полные ужаса глаза Мари и золотые кокошники стражников Кьерга. Криков за окном теперь не было слышно. Люк, что-то кричал и махал мне рукой, чтобы я улетала отсюда, а его оттаскивали от окна слуги дьявола. Сердце тут же оборвалось и упало вниз. Упало прямо в морозный и безмолвный снег.

Я не смогла их спасти! Своими сомнениями я привела дьявола в их дом и этим погубила! Я видела, как стражники заламывали руки Софье и оттаскивали ее от окна, а я, порхая нелепой птицей в ночном небе, могла все это только созерцать, задыхаясь сейчас от собственного бессилия. И вот окно уже заволокло плотной завесой голубого дыма, и ничего уже не было видно из-за нее. Лишь только я одна, бессмысленно висящая сейчас в этом бескрайнем и ночной небе. Я облетела весь этот мрачный дом, ища еще, какой ни будь вход или окно.

Ведь я же видела тогда окна когда шла к дому? Но дом теперь возвышался огромным закоптевшим столбом, лишенный окон, а теперь уже и дверей. От охватившей меня паники я кусала губы до крови. Что мне теперь делать? Я облетала этот мрачный дом снова и снова.

-Может, следовало броситься и разбить то окно?- с досадой думала я.

-Но, что я могла сделать? Как я могла противостоять десятку дьявольских и атлетически сложенных стражников?- отвечала я сама себе.

Горячие слезы текли по щекам.

-Уж, лучше бы я разбилась, упав вниз с этого проклятого окна!- в сердцах подумала я, и полетела прочь от этого места. Подо мной было снова снежное озеро. Только теперь я не шла по холодному снегу, а летела над ним.

Да, теперь я умела летать! Но радости от этого события у меня не было. Я вновь была разбита Кьергом в пух и прах. Я летела в свой город. Зачем? Не знаю! Но, что-то влекло меня именно туда, и я позволила этой неведомой силе нести меня в том направлении. Я уже видела пролесок у берега и первые дома на окраине… но, что я вижу?

Точнее не вижу. Не вижу огней. Весь город погружен во мрак.

Я опускаюсь на землю и иду по улице. Кругом ни души. Кругом тишина. Некогда цветущие деревья и кустарники покрыты мертвым серебром. Завядшие замершие цветы безжизненно лежат на своих клумбах. От накатившего страха начинает тошнить.

Все мертвы? Иду к городской площади. Но площадь уже не площадь. Это гигантская поляна, а точнее сказать даже плантация на которой, ровными рядами растут розы. Они огромны. Они словно деревья с кроваво красными бутонами, угрожающе смотрящие в стороны своими острыми, словно шпаги шипами.

Я задираю голову, чтобы рассмотреть эти розы-деревья лучше. От страха уже шевелятся волосы на моей макушке. Двигаюсь меж этих рядов и вдруг вижу впереди фигуру человека в монашеской рясе. Это старик хранитель.

-Том!- я бросаюсь к нему. Обнимаю и начинаю рыдать навзрыд. Мне так страшно и одиноко! Так больно и непонятно! Но вдруг я замечаю, чем занят этот седой старик. В руках он держит толстый шланг, из которого бьет сильной струей темная бурая жидкость. Ей поливал седой старик стройные ряды гигантских цветов.

Я коснулась пальцами теплой струи и попробовала эту жидкость на вкус. Это кровь!

Я отпрыгнула от безумца и вытаращила на него застывшее глаза

-Что ты делаешь?- прокричала я ему.

-Он сказал, что если я буду ухаживать за его цветами, то он простит всех нас. Он дарует нам за это жизнь. Ведь он так любит розы!- с жаром выпалили мне в ответ безумный старик на одном дыхании.

Я схватила его за грудки старой коричневой рясы, и начала трясти, что есть силы

-Никого уже не осталось. В городе никого нет. Какая жизнь? Там где он, нет жизни!- мой голос стал пронзительным и визгливым, словно звук работающей пилы.

Том казалось, вообще не осознавал, что происходит.

Он улыбался. Я выбила из его рук проклятый шланг и он, падая на землю, оросил мои ноги кровью

-Ты сошел с ума? Ты сошел с ума! Как мне найти Кьерга?- кричала я улыбающемуся старику в лицо.

-На алтарь должна быть возложена именно та жемчужина, которая и восстановит балансировку в мирах. Толька эта жемчужина сможет остановить этот хаос…- причитал безумный старик, закатив глаза.

Что он несет? Какой алтарь? Он вообще понимает, о чем говорит?

-Где этот алтарь?- спросила я его.

-У ворот из этого мира находится магический алтарь. Избранная, должна возложить на него волшебную жемчужину!- ответил седой хранитель.

Я оттолкнула от себя сумасшедшего старика и побежала прочь. Выбежав с поля, я увидела, как медленно покрывается снежной гладью весь опустевший город. Как покрываются серебром его дома и стеклянные витрины. Словно в мультфильме, снежный покров медленно приближался ко мне, покрывая ледяной коркой все, что попадалось ему на пути. И тогда я, сжав кулаки, закричала. Я кричала, не человеческим голосом. Сила моего крика была не измерима земными мерками. От моего крика где-то далеко сошла снежная лавина с величавых горных вершин. От моего крика, пошли трещинами многовековые валуны, возлежащие у подножья этих самых гор. Мой крик заполонил сейчас всю вселенную. Я звала его.

-Кьерг! Кьерг!

И он услышал меня. Тут же в ночном небе возникло его дьявольски красивое лицо, и оно заполнило собой все небо. Его глаза две непознанные и страшные вселенные смотрели на меня в упор.

-Ну, что же ты? Беги! Беги снова! Как делала это раньше. Как делала это всегда. Его губы не шевелились, но все что я услышала, было сказано им с явным сарказмом.

Липкий и противный страх испарился из моего тела, и нахлынувшая решимость сильным и стремительным потоком тут же подняла меня в небо. Я оказалась прямо напротив его колдовских глаз.

-Я больше не боюсь тебя! Я принимаю бой!- прокричала я и кинулась прямо в бездну его гипнотических глаз.